Наталья ТИШЬ - ТЕНЁТА [СИ].
— У тебя спина кровоточит, – буркнул Глау, и девушка с тоской подумала, что Ракель опять сделает ей выговор.
Ракель была той толстухой, что отвечала за помывку рабов и стирку их одежды. Она только и делала, что ворчала на солдат, когда они пытались вмешаться, и кричала на рабов, когда те приносили окровавленные вещи. Но по-другому быть не могло, Фаркаш слишком любил насилие, слишком упивался властью, каждый раз после проверки используя свою плеть. Увернуться было невозможно, только закрыться, но хлыст, словно живой, проскальзывал в зазоры и оставлял длинную глубокую царапину именно там, где хотел хозяин. Поэтому, сколько Рия не заслонялась рукой от ударов, на ее лбу красовались тонкие ниточки шрамов.
В последнее время девушка задумывалась, что как-то… странно она относится к своему положению. Не смирилась с ним, просто… Возможно, она сходила с ума? Злилась на Хюмера, ненавидела Фаркаша, над Ракель ей почему-то хотелось иногда смеяться. Рия стала немного злее, она сама это чувствовала, но плакать и безвольно лежать не хотелось. Только когда начинались критические дни, и приходилось идти к Ракель с этой проблемой, в первые сутки наваливалась апатия, но потом все возвращалось на круги своя.
В первый раз, когда пошла кровь, она не представляла, что делать, если у местных женщин такой проблемы нет. Но Ракель заметила и ворча выдала чистые тряпки, показав, как следует их крепить. Нижнего белья по-прежнему ни у кого ведь не было.
* * *На этот раз на завтрак принесли рыбу и кувшин молока. Рия скептически покосилась на еду, мгновенно вспоминая, что вроде рыба с молочными продуктами сочетается плохо. Бегать в ведро, стоявшее в углу покоев, где они прибирались, очень не хотелось. Это, пожалуй, единственное, к чему девушка не могла привыкнуть даже за месяц рабства.
Рабство… Рия никак не могла себя заставить осознать, что она вот… в рабстве. Потому что не было каких-то ощущений, которые должны быть присущи рабам. Ей так казалось, а времени, чтобы размышлять об этом, хватало. Она не боялась? Да нет, боялась. Особенно когда солдаты насильно заставляли смотреть, пальцами зажимая верхнее веко так, что единственный видящий глаз слезился, и Рия видела, как женщине, больной чем-то серьезным, перерезают шею. Медленно, со вкусом, и их хозяин только радостно хлопал в ладоши и требовал не торопиться, чтобы жертва помучилась. Женщина кричала, Рия забывала, как дышать, представляя, что тоже может оказаться на этом месте. Она знала, что когда-нибудь там окажется, потому что калека, а таких Хюмер ненавидел сильнее всего. Даже удивительно, что ее до сих пор не трогали, но Рия надеялась на свою добросовестность.
Впрочем, кому было до этого дело.
Ее жизнь зависела от того, насколько хорошо выполнялась работа, хотя Фаркаш позволял своей плети напиться крови в любом случае, даже без повода. И к этому тоже привыкли, потому что выбора не было.
А полторы недели назад на месте будущих мертвецов оказались те самые подростки, которых Рия видела при первой встрече и потом на каждой последующей. Девочку привязали к столу и пробили сердце. Сразу, резко, не позволив мучиться. Хозяин перед этим произнес длинную речь, из которой Рия уловила несколько слов. Суть сводилась к тому, что дети выросли и надоели, поэтому Хюмер хотел завести собак помладше, а этих наградить быстрой смертью.
Девочка только вскрикнула, когда оглушительно хрустнула грудная клетка, Рия уткнулась в плечо стоящего рядом на коленях Глау. Эльф никак не отреагировал, солдаты подобострастно засмеялись вслед за Жабой, который хлопал в ладоши. Зато над мальчиком издевались дольше. В первую очередь его оскопили, и теперь Рия не могла отвернуться из-за ткнувшегося в шею древка. "Гусар" хрипло велел смотреть на такую красоту и внимательно наблюдать. Хюмер громко подтвердил его слова, и девушке оставалось только кусать губы и до боли сжимать большую ладонь Хадда, который второй рукой касался ее ног, словно напоминая, что здесь и сумеет защитить. Рядом тихо, почти неслышно шипел Глау.
Мальчик плакал, он кричал и умолял пощадить, но как только процедура закончилась, ему с размаху отрубили голову. Тело упало, голова подкатилась к пленникам, и Рия, резко вскочив, завизжала, отшатнулась назад в объятия тролля. Солдаты играючи пнули голову обратно и принялись вытаскивать тела, а Хюмер потирал довольно руки и только спустя несколько минут разрешил рабам вернуться к себе.
В ту ночь они не спали. Стоило Рие закрыть глаза, как вспоминалась отрубленная голова, и девушка начинала задыхаться. Она садилась, откидываясь на спинку кровати, и смотрела в окно, где желтым светом мерцала луна. Вечное полнолуние мешало рабам пытаться сбежать. Вот еще забавно, и даже у Хадды не было ответа. Они не сталкивались с другими рабами, за исключением тех, что присутствовали в покоях Хюмера. Предположение неожиданно выдвинул Рюн, задумчиво высказавшись, мол, остальные рабы выполняют другие задания в правой половине дома, а левая, видимо, закрыта от посторонних, и поэтому их четверых кинули сюда прибираться. Спешить некуда, здесь богатства, которые не трогали много лет и не тронут еще столько же.
Из окна иногда Рия успевала увидеть еще других людей (или то были эльфы?) и гномов, которые таскали какие-то столы и ящики во дворе, подметали дорожки, ухаживали за цветами. Иногда во дворе появлялись дети, и за ними присматривала няня, за которой пристально следили солдаты. Однажды, когда им устроили первый и пока единственный выходной, девушка увидела, как "гусары", дождавшись, пока дети убегут за фонтан, просто изнасиловали и нянечку, и еще трех рабынь, которые занимались цветами. Кажется, им заткнули рты теми тряпками, которыми они протирали листья, поскольку криков Рия не слышала.
Она застыла тогда у окна, не в силах отвести взгляд, только закрыла глаза, пока Глау, зачем-то подошедший, не тронул ее за плечо. Только тогда девушка очнулась и, отшатнувшись, села на постель. Эльф непонимающе взглянул на нее, выглянул в окно и оскалился, фыркнув.
— Животные, – бросил он, – животные спариваются с животными. Закон природы.
Хадда и Рюн, что-то негромко обсуждавшие, тогда непонимающе взглянули на Глау, но парень улегся на свою кровать и уставился в потолок, Рия только слабо улыбнулась. Она прокутила в голове пару ответов на эту оскорбительную фразу, но произнести их вслух не решилась.
Ей в каком-то плане везло. То ли солдат не привлекала калека, то ли просто… нельзя было. Хотя скорее… Рия улыбалась Хадду, понимая, что да, скорее всего, это из-за него. Против Хадды сложно было бы драться, он сильный, просто не любит сражаться. Да еще этот металлический шар не позволял развернуться.
Шар был тяжел исключительно для конкретной личности. Хадда объяснил девушке, что, например, он свой шар поднять не сможет, а кто-то посторонний – запросто. Пока они все были без сознания, заклинатель зачаровал эти кандалы именно на них. Рия из любопытства провела эксперимент и с удивлением заморгала, когда шар Хадды и правда легко оторвался от пола. Она покрутила его в руках.
— Так, может, подхватим чужие шары и сбежим? – несмело предложила девушка.
— Глау уже об этом говорил, – фыркнул Рюн, пнув цепь. – Да только, девочка, по этой вот цепи пойдет реакция к шару, если наша скорость увеличится больше допустимой. Пройдет молния, и нас вырубит или убьет на месте. Ну, обычно на молнию зачаровывают, – пояснил он, – хотя некоторые любят и огонь. Но тогда есть шанс, что раб просто заживо сгорит, да и тот, кто поднял его шар, пострадает, потому что огонь пойдет в обе стороны.
Рия криво улыбнулась и аккуратно опустила шар Хадды на место. Тролль оскалился в ответ, но радости или бодрости в этой улыбке не было.
* * *Распахнулась с громким стуком дверь, и пленники вздрогнули. На пороге показался Фаркаш с хлыстом в руках и неожиданно в черных одеждах.
— Быстро! – рявкнул он, со свистом ударяя стену. – Оделись и вышли!
Пленники засуетились. На этот раз Рие помог Глау, пока Хадда, одевшись, грузно шагал к двери, чтобы принят на себя возможные удары. Эльф подхватил девушку под руку, морщась и зло глядя на показавшихся солдат.
Похоже, что-то случилось.
Рия инстинктивно шевельнула культей и свела плечи, чуть прижимаясь к парню. Тот отпустил ее локоть, когда они все собрались за троллем.
— Выйти, – велел Фаркаш, – немедля.
Подгоняя выкриками, их погнали куда-то в правое крыло здания, и Рия старалась не отстать, тяжело припадая на левую ногу. Мышцы заныли с новой силой, но жаловаться на боль было некому. Да и нельзя. Рюн шел слева, периодически подставляя рыжую макушку под руку девушки, и Рия виновато улыбалась гному, обещая себе, что отблагодарит его позже.
Пленников неожиданно вывели на террасу, проведя по открытому коридору. Остальные рабы, работавшие во дворе, удивлено смотрели на них, увидев явно впервые. Защелкала плеть Фаркаша, старичок на всех рявкал, кричал, и солдаты даже пустили в ход свои копья, разгоняя любопытных. Рия сейчас только старалась не упасть, не обращая внимания на громко звеневшие цепи и вплетавшееся в этот звон пение птиц. Они почти пробежали коридор, прошли мимо открытых покоев, из которых раздавались голоса и крики явно играющих детей, а потом солдаты впихнули их в богатую залу с огромным обеденным столом.
